. . . . . . . . . . . . . . . . . .
В Н Е Ш Н О С Т Ь
Основной тон шерсти светлый-светлый – практически белый; мягкая бархатная шерстка, плотный подшерсток – Ирис на длинных лапках похожа чем-то на легкое грозовое облачко, проходящее в относительной близости и окропляющее едва ощущаемым дождиком каждого путника. Телосложение один в один с сестрой, и иногда – издалека и без обоняния – можно спутать, кто перед путником: Ирис или же Кувшинка. Округлые мягкие щечки целительницы выдают её с потрохами. Стоит только встать рядом со своей сестрой – Кувшинкой – как все различия налицо. Под глазами и на лбу «лежат» темно-серые пятна. Эти же пятна покоятся на бочках и спине целительницы, а затем неровными резкими скачками перемещаются на хвост, огибают локти и колени. Широкие округлые ушки всегда держатся настороженно – целительница в постоянном поиске новой информации; взгляд глаз цвета осеннего листа перемещается с объекта на объект, будто бы Ирис выбирает тот самый, истинный, на который скорей стоит обратить внимание, приголубить и подарить большую часть своей любви.
Несмотря на основное ремесло в виде лечения, Ирис с удовольствием искупается в прохладных водах Речного племени и подарит на ужин болеющему и немощному рыбку-другую, и её тело прямо кричит об этом: подтянутое, массивное, оно создано для рыбной ловли и долгого плавания. Как и полагается Речному коту.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Х А Р А К Т Е Р
Ирис – яркий лучик. Ирис не хмурится практически никогда – чаще расплывается в доброжелательной добродушной улыбке и взмахивает хвостом: здравствуйте, вот она вся я. Ирис хранит теплоту на сердце, азарт в душе и коварные планы в голове. Ей комфортно находиться в вечно подвешенном состоянии, нравится путешествовать из одной стороны леса в другую, изредка находить заплутавших путников и выводить их из мрачных закоулков родного дома на дороги и пути, открытые для странствующих. Ирис помощница – кошка-мать для всех страждущих. За её добрым взглядом и легкими кивками скрывается тайна – разгадай её – которую Ирис не расскажет никому. Ей нравится слушать чужие истории, делиться своими историями, напевая под нос известные каждому котёнку мотивы колыбельных, передающихся из поколение в поколение. Добрая душа, открытая для каждого – Ирис уберегает разве что свои тяжелые тайны да тяжбы целительского ремесла за серо-белой шерсткой и мягким характером.
Ирис не унывает – какой в этом смысл? Она «несётся» сквозь миры, выдуманные её нескончаемой фантазией, с любопытством заглядывает в глаза и сладко-сладко говорит об особенностях её быта целительницы и «проводницы». Последнее – лишь надуманно, но ничего не мешает Ирис помогать, как завещали Звёздные Предки. Маленький «гид», знающий мир от истоков до нынешнего времени, она будто кладезь знаний и легенд леса. Вот только неизвестно, правда то или же вымысел. Ирис не наскучивает своим вниманием, наоборот даже – подходит оттуда, откуда дует ветер, говорит о себе еще издалека и щурится точно от полуденного солнышка. Ирис чтит легенды и чужую зону комфорта, но требует того же и от других. Потому и отвлекает долгими разговорами и ужимками от себя, а сама, бывает, прижимает раненные лапы ближе к телу или смахивает кровь, выступающую из легких царапин на её мордашке.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Б И О Г Р А Ф И Я
Вот Цветочек пять лун, и она вместе с сестрой ощущает на своей шкуре настоящую боль – в племя пришла новость об утрате двух прекрасных воителей: родителей близняшек. Оказавшись слишком рано без опеки матери и отца, Цветочек довольно быстро познаёт скоротечность жизни, над чем задумывается прочно и надолго, погружаясь с головой сначала в мысли о мести, а затем в мысли о бессмысленности существования. Воительское ремесло кажется таким удушающее тяжелым и отвращающим, что Цветочек с трудом душит мысли о том, чтобы пойти вслед за хищником, а потом и вслед за родителями – останавливает Лепесточек.
Сестра довольно быстро становится второй матерью. Её близость заменяет любую родительскую, и Цветочек тянется следом за ней – не покидает ни на шаг – потому что боится, что Лепесточек пропадёт точно также. Тенью бредя следом, она не устает кидать настороженные взгляды на ровесников, ежится и представляет, как другие заинтересуют сестру больше, чем Цветочек. Не интересуют. Сестра рядом, а Цветочек это и нужно.
Правда понятие «рядом» довольно быстро смывается речным запахом – шесть лун, а это значит, что впереди новая жизнь – новые «родители» - новое имя. Цветок теряется, смотрит карими глазами в глаза наставника, пушит шерсть и чуть ли не отказывается идти на свою первую тренировку. Как это, зачем это, а как же Лепесток?
Тем не менее, довольно быстро мирится со своей судьбой, принимает её полной грудью и спешит что-либо делать – на благо племени. На благо сестры. Совсем скоро, возвращаясь с тренировки, Цветок рассказывает Лепесток обо всем, что она видела, делится дичью и хочет, чтобы её похвалили. Потому что нельзя всегда зависеть от старшего – надо уметь развиваться.
И Цветок развивается, проходя с радостью все трудности. И запинаясь о последнее – о строгий взгляд целительницы.
Ей предстоит следующее обучение – более глубокое и долгое. Её запирают в целительской палатке, лозами обвивают тонкие лапы и рассказывают о пользе трав для племени. И Цветок слушает, а сама поглядывает за пределы палатки – туда, где находится её Кувшинка. Теперь Цветок может помочь Кувшинке – сможет спасти её из плена смерти, напоить отваром из растений и унять жар. И Цветок под эгидой уверенности в себе старается, изучает, повторяет и не спит ночами – потому что боится, что что-нибудь да забудет. Цветок с трудом подавляет желание сбежать, пытаясь привыкнуть к нраву Ночницы, и со временем у нее это в действительности получается. Она получает опыт и тумаки, но запоминает и – о, Предки – хочет тоже лечить, накладывать целебные припарки и ворковать над телами сопящих воителей.
Она становится целителем полноправно в тот же самый день, когда Ночница попадает в когти Барсука. Измученная, уставшая, но достаточно требовательная к себе, Цветок воркует над телом мертвой целительницы, спешно пытаясь её вылечить. Нельзя воскресить того, кто умер. Это приходит хладной вестью в голову, отрезвляет. Отправляет общаться со Звёздными Предками, принимая новое имя – становясь Ирис.
После посвящения, целительница пропадает в глубинах своей палатки, болезненная и молчаливая – она переваривает чувство смерти на кончике языка. Она прячется от глаз, выражающих скорбь – прячется от себя, винящей в смерти Ночницы её ученицу-недотепу. А затем Ирис прячется в теплой шубке Кувшинки, выговаривая всю свою боль. Оставляет сестру в палатке – слишком уж тоскливо и неправильно находиться в одиночестве.
Она видит смерть глашатая чуть позже, смотрит в глаза Цикаде и пожимает плечами – в действительности, сделала всё, что могла. После – собирает несколько дней подряд травы, оставаясь в лагере разве что для того, чтобы помочь больным. Её запасы стремительно редеют, но Ирис не сдается – «со смертью можно побороться».
Эти же слова повторяет чуть позже, склоняясь над едва дышащим Звездопадом. Больше не смотрит Цикаде в глаза – знает, что увидит там. Цикада – частый посетитель целительской. Цикада видит смерть также часто, как видит её Ирис.
Межзвёздная – красивое имя, идёт предводительнице. А Кувшинке идёт новый титул. Ирис наблюдает за посвящением подле своей палатки, не рвётся вперед – поздравлять сестру. Она знает, что для Ирис у Кувшинки отдельное время. Потому целительница и заготавливает две тушки, готовит припарки и встречает воинственную сестру, чтобы перекинуться парой фраз, поменять на почти заживших ранах паутину и поздравить.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
